Coeur-de-Lion & Mastermind
Исторически-фантастическая часть выкладки на ФБ-12.
1. "Флот Хардрады" (1066 год, "Вмешивающийся во Время"))
2. "Почти там же" ("1812", "Военные игры")
3. "Настоящие чудеса" (не исторический компонент).
Название: Флот Хардрады
Автор: Бранд, иллюстрация Мисс Жуть
мини, 1906 слов, джен, драма, 2-й левел
Персонажи: Мастер, эрл Эдвин Мерсийский, король Гарольд Саксонский, повелители времени
Краткое содержание: Виток альтернативной истории, касающийся Завоевания Англии.
Примечание: Рассказ построен на сюжете серии эпохи Первого Доктора "Вмешивающийся во Время" ("The Time Meddler") с отсылками к персонажам - предтечам Мастера: Монаху ("The Meddling Monk") и Военачальнику (War Chief, серия из эпохи Второго Доктора "Военные игры" ("The War Games").
Я удобно устроился на берегу со своей нейтронной пушкой. Примитивное оружие, но вполне подходящее для моих целей и слишком, слишком высокоразвитое для этих диких мест. Даже такой пустяк здесь – недопустимая роскошь.
Дракары плыли по свинцовым пенящимся волнам, закручивающимся в водовороты. Пена вычерчивала руны по жидкой плещущей стали, руны, не сулящие добра никому – ни потным бородачам-гребцам, надсадно, одобрительно крякающим при дружном взмахе весел, – в глазах каждого горел огонек задора, звериной жажды добычи и славы, – ни войску, что поджидало их на хмарном берегу, ни той армии, что еще не подошла из глубины острова, которой было суждено одержать победу в тяжкой битве, затем, чтобы вскоре проиграть другую и бесславно утратить эту землю, которую звали Англия, по имени их народа. Им оставались считанные часы свободы и власти.
Но я повелитель времени. Один из тех, кто знает все, но никогда не вмешивается в дела смертных. Я перепишу эту страницу истории. Затем, чтобы переписать множество, бесконечность других. И создать новый мир, подобный тому, где я был рожден, но подчиняющийся только мне, живущий по иным законам, в котором история не остановится, навеки запечатленная такой, какой «должна быть». Мир, который не замрет от ужаса перед собственной мощью, под гнетом вечного страха не смеющий шелохнуться, изнывая от злобы и зависти к мирам, которые еще не знают, что все предопределено, что им не дадут сделать ни шага в сторону. Правда, миры догадываются, у них у всех есть мифы о богах, о судьбе и слепом роке, которому остается лишь покориться. Но отчего так, а не иначе? Сегодня я дам вам шанс стать другими, достичь величия и славы, и однажды бросить вызов миру, взявшему на себя роль надзирателя за всем пространством-временем, ничтожному в своей лживой беспристрастности. Ведь сперва он также украл свое могущество у тех цивилизаций, что вынуждены теперь вечно «знать свое место».
Сегодня Харальд Хардрада должен высадиться в устье Хамбера, разбить отряды эрлов Эдвина и Моркара, захватить чуть позже Эофорвик, более известный как Йорк, а через пять дней встретиться с армией англосаксонского короля Гарольда Годвинсона, чтобы в свою очередь быть разбитым наголову в кровопролитном сражении у Стамфорд-Бридж. Его армия всего лишь погибнет чуть раньше времени, не нанеся ущерба своей победительнице, которой суждено еще встретить Вильгельма Нормандского, что едва ли станет теперь Завоевателем. Как флот Непобедимой Армады, так и не доплывший до своей цели – в будущем, которое теперь не случится. Я с улыбкой наклонился к своей нейтронной пушке, и ослепительно-яркий луч разрезал серый туманный день.
Эрл Эдвин Мерсийский стоял на холме, у подножия которого располагался его лагерь, а чуть подалее – моя Тардис, замаскированная под замшелый, покрытый лишайниками валун, напряженно всматриваясь куда-то вдаль, в сторону моря.
– Ты скор! – заметил он. – Кто бы ты ни был...
«Зовите меня просто – Хозяин», – подумал я веселясь, вспоминая одну из книг этого мира, которая тоже вряд ли когда-нибудь будет написана.
Я подошел к нему и посмотрел туда же.
– Позволь полюбопытствовать! Куда ты смотришь?
Эдвин оторвал взгляд от затягивающей горизонт дымки, прикрывавшей хорошо накормленные сегодня пучины и, задумчиво покрутив длинные усы пальцами, унизанными тяжелыми перстнями, опустил голову – внизу плещущий прибой трепал обломки дерева и парочку уже выброшенных на берег мертвых тел.
– Что за буря разыгралась столь внезапно? – ответил он вопросом на вопрос. – И что за ослепительный свет воссиял с тех прибрежных гребней?
– Разве я не обещал тебе, что так и будет?
– Чего ты хочешь, колдун?
– Кто тебе сказал, что я колдун? Быть может, я святой? Что есть лице божие? Огнь поядающий. Не его ли ты видел в той стороне? И не монастырь ли стоит там поблизости?
Эдвин пугливо оглянулся на меня. Похоже, все это время он смотрел по сторонам из страха взглянуть мне в глаза. Я снисходительно улыбнулся.
– Разве король ваш, Гарольд, не помазанник божий? С божьей помощью сохранит он эту землю и приведет ее к процветанию, да расточатся врази его, что коршунами кружат над королевством!
– Монастырь ведь разорен...
– Норвежцами. И пришло им время отведать однажды божий гнев за свои прегрешения. А короля Гарольда ждет другая битва, в которой отстоит он свою корону и право. Не рассеяв попусту силы прежде назначенного часа. Он избранник божий. Не забывайте об этом. Передайте эту весть всем своим людям.
Король Гарольд Саксонский тоже стоял на холме, но вдали от моря. Он не мог видеть ни огня, ни обломков и мертвых тел. Но я принес ему письмо от Эдвина, скрепленное должными подписями и печатями. О том, что флот норвежцев канул в море, и опасности для северных земель больше нет.
– Как ты скор! – так же, как Эдвин, удивился Гарольд.
– Разве? – забавляясь, удивился я. – Написал ли Эдвин, когда все произошло?
– В лето от рождества Христова тысяча шестьдесят шестое...
– Несомненно, в осень...
– Гм. Двадцатого сентября... это сегодня!
– Неужели? Ведаешь ли ты, как быстро летит стрела?
– Что ты хочешь сказать этим, посланец?
– То, что если пустить стрелу, и если кто-то подберет ее и пустит снова – она может лететь по назначению очень быстро!
– Ты хочешь сказать, что письмо было послано с помощью стрел и оттого дошло так скоро?
– Отчего же нет? Согласись, что это прекрасная идея. Я рад, что сообщил ее эрлу Эдвину, и он ею воспользовался. Потому что теперь тебе не нужно продвигаться далее на север, а надо как можно скорее вернуться на юг, которому грозит нападение герцога Нормандского Вильгельма. И если позволишь мне помочь тебе, я объясню, как именно следует его встретить.
Гарольд взглянул на письмо Эдвина.
– Он пишет, что я могу доверять тебе, но просит не искать объяснений, это весьма странно...
– Ему было видение в старом монастыре над Хамбером и откровение о гибели флота норвежцев, которую видел он своими глазами, и о грядущей твоей славе, король саксов.
Гарольд тут же набожно перекрестился.
– Да будет так!
– Аминь! – поддержал я.
– Так вот почему письмо дошло так скоро!.. – проницательно прибавил король. Да он просто все схватывал на лету.
Они встретились, как и должны были – при Гастингсе. Но на две недели раньше. Вильгельм не успел как следует подготовиться к бою после высадки, а войска Гарольда, не истощенные боем с норвежцами и изнурительным движением навстречу новому противнику, поджидали его полные сил и снабженные некоторыми исключительно тактическими и стратегическими хитростями. На этот раз никаких нейтронных пушек. Все было почти честно.
И вот поле битвы, пропитанное кровью, удушливый смрад удобрений для славы и процветания – начинающегося разложения мертвой плоти. Отрубленные и скрюченные конечности, выбитые боевыми молотами и топорами мозги, вывороченные внутренности, застывшие оскалы людей и животных, и кое-какое количество живых лошадей, щиплющих скудную октябрьскую травку неподалеку. На холме, на видном месте, было водружено копье с головой Вильгельма Уже-Не-Завоевателя, какие-то шутники, которые еще несомненно войдут в историю, снабдили его короной из пергамента, намекавшей на его несостоятельные притязания. Этот момент, возможно, запомнится людям лучше, чем описанный Шекспиром эпизод из Войны Роз. Тем более что шансов на нее теперь порядочно убыло. Лазер, припрятанный у меня в кармане, пригодился мне лишь несколько раз, чтобы защитить короля саксов издали. Счастливого и пьяного от своей победы.
– Ты был прав! – воскликнул он с восторгом, прижав меня в порыве чувств к своей медвежьей, обтянутой кольчугой, груди. – Все как по маслу! Они зашли оттуда, а мы их р-раз! А они туда!.. А мы их в порошок!.. Откуда ты, черт побери, знал?.. Ох, не будем о черте, тьфу-тьфу!.. Сие благословение и соизволение божие! Мёда нам!.. Так как, говоришь, тебя зовут?.. Нет, я помню-помню, но сегодня мы будем звать тебя Военачальник! А то, что это за имя такое – Мастер? Мастер чего? Тут недомолвки какие-то... Боя, несомненно! Войны священной! Мёда! Мёда!.. Божией милостию!..
Все это время я внушал ему мысли о нужных реформах, теперь нужно было лишь убедиться, что он их усвоил, а затем пробежаться далее по всей земной истории, подправляя то там, то здесь, и тогда однажды в будущем... Я почти добрался до своей Тардис, когда понял, что что-то идет не так... Вернее, это я иду не так, увязая в пространстве как муха в смоле, что отчего-то очень быстро становится янтарем. Меня выследили! Я где-то был неосторожен. Быть может, в будущем... теперь я вряд ли узнаю... Плотность сгустилась кромешной тьмой, затопившей мой разум. Только привычный ритм четырех ударов какое-то время бился на поверхности, прежде чем...
Я очнулся, конечно, на Галлифрее. В том самом мире, что надзирал над всем континуумом в своей самодовольной бесплодной чопорности.
Да, они всё знали – о том, что к шестнадцатому веку на Земле должны были появиться не только железные дороги и самолеты, но и космические корабли, о дальнейшей экспансии людей в космос, об освоении ими времени. Но ничего этого больше не будет. Ни для меня, ни для них.
– Ты обвиняешься в нарушении временного баланса, в намеренном изменении истории. Мы изъяли тебя достаточно рано, чтобы это не стало опасным, но в тот момент, когда преступное намерение было очевидно доказано. Для подобного деяния есть лишь одно наказание... – трибунал посовещался, прежде чем продолжить. – Которое мы не применим. Потому что, хотя мы не можем изучить все файлы Матрицы, но там содержится пометка о том, что ты почему-то важен для нашей дальнейшей истории. Мы говорим тебе это, потому что ты никогда не вспомнишь об этом. Наказание для тебя будет другим. Мы изменим на время – на одну следующую регенерацию – твою личность и твою память. Ты будешь считать себя другим человеком. Но твои стремления останутся теми же. Почти. Мы вернем тебя назад в твоей собственной истории, и ты снова попробуешь сделать то, что сделал. Но сможешь ли ты сделать это, обладая иным характером? Это также станет проверкой для другого изгнанника-ренегата, Доктора, которого мы направим в его бесцельных скитаниях туда же. О чем он не будет подозревать. Присоединится ли он к тебе, чтобы дать нам повод применить санкции и к нему, или напротив, помешает? Если он совершит последнее, мы на время оставим его в покое. А теперь – взгляни на свой будущий облик!..
«Да вы издеваетесь!» – разозлился я, но завопил лишь мысленно, в реальности я не мог издать ни звука. – «Монах?!.. Добродушный простоватый толстячок?!..»
Я услышал в ответ только чей-то мысленный смех. Наверное, это в самом деле казалось им крайне забавным! Ну конечно, чем же еще развлекаться посреди вселенской скуки!
– Ты никогда не вспомнишь об этом. Как и о том, что одна из твоих регенераций уже потрачена. Должно быть, ты будешь рассчитывать на последнюю, но попытка станет неудачной. Нам даже не хочется думать, чем это для тебя обернется и каким окажется неприятным сюрпризом. Приведите приговор в исполнение.
Удар молотка и...
Я все-таки вспомнил об этом. Когда взглянул на совсем другой флот. В другой жизни. В другом цикле перерождений, после смерти, которая могла быть окончательной. После того, как они сами забыли, что сделали, после того как я когда-то удалил собственные файлы из Матрицы и они умудрились даже забыть меня. А затем вспомнили снова, восстановив какие-то резервные данные. Ведь я почему-то был важен для их собственной истории, их собственного будущего. Они меня оживили, когда пришел трудный час. Оживили вместе с Рассилоном и другими героями прошлого. В надежде на собственное спасение. Вселенная была повергнута в хаос. Кажется, надзирательство над временем и пространством не гарантировало вечной безопасности и сонного покоя. Погрешности накапливались, и теперь айсберг вечного порядка готов был перевернуться. Они думали, что я спасу их. Я смотрел на приближающийся флот далеков, и видел флот норвежцев – дракары, бегущие по свинцовым волнам. Если я остановлю его, повелители времени еще могут выиграть другие битвы. Но смогу ли я его теперь остановить. И – захочу ли я его останавливать?
Я важен для ИХ будущего? После того, что они со мной сделали? После того, что натворили со своим будущим сами? Они надеются, что еще могут что-то теперь исправить? А что потом? Даже в самом лучшем случае, не вздумают ли припомнить мои преступления и подло подшутить? Кажется, это называется таскать каштаны из огня? Вот уж нет. Все, что надо сделать – это проверить – есть ли тут еще будущее, пробежаться вперед, так далеко, насколько это возможно.
Я важен для вашей истории? А как важно будет мое отсутствие?
Давайте-ка посмотрим!..
Название: Почти там же
Автор: Бранд, иллюстрация Мисс Жуть
драббл, 824 слова, джен, драма, 4-й левел
Персонажи: генерал-майор граф Александр Иванович Кутайсов, генерал-майор Александр Алексеевич Тучков 4-й, Военачальник
Краткое содержание: Один из эпизодов сюжета "Военные игры", эпохи Второго Доктора, оставшийся за кадром.
Примечание: наличие исторических персонажей.
Войны всегда были страшны. Но этот бой – он был каким-то особенным. Никогда еще, казалось, не использовалось столько артиллерии, сколько под этой деревушкой с уютным отчего-то названием Бородино. Люди просто исчезали навеки размолотые, разорванные, расплющенные бесчисленным потоком ядер, с ревом мечущихся по полю. Кровь била фонтанами, земля вздыбливалась и нападала с воздуха, будто стремясь засыпать заживо тех, кто еще был жив, вместе с теми, кого уже стоило похоронить. Прах к праху, пепел к пеплу. Земля в вышине – все ближе ад, и небо где-то под ногами... Фрагменты человеческих тел усеивали поле так густо, будто бой шел не несколько часов, а несколько дней или даже недель, просто старые трупы были уже надежно засыпаны комьями земли и пылью, все летящими сверху, укрывавшими павших, как доски в пресловутой человечьей поленнице под Козельском, на которой пировали татары. Почва подавалась, сочась маслянистой жидкостью и покрываясь красноватыми пузырями. Запах… это ведь только копоть и порох. Не может быть, чтобы запах тления был столь силен.
Граф Александр Иванович Кутайсов, давно потерявший чувство реальности, закашлялся и стер копоть с лица платком, показавшимся ему странно чистым. Ах да, он только что забрал его у кого-то. Но откуда взялся тот человек, тоже неясно. Кажется, он был странно одет, но ему совершенно некогда об этом думать…
Вдруг, будто стертая копоть, с памяти спала часть пелены. А вместо жара нахлынул нездешний холод. Этот бой... он идет не несколько часов. Недели, месяцы... может, годы? Что случилось, когда обычный артиллерийский дым стал непроглядно густ и, сделав один шаг куда-то, он оказался где-то в совсем другом месте, с частью своих людей, с частью людей противника, со многими другими, что появлялись и появлялись бесконечно, будто один и тот же день повторялся, но меняя постоянно своих жильцов – и как мало осталось от первоначальных. Как это можно было забыть? Что они все время другие... А прежние – там, скрытые почвой... иногда разверзающейся провалами, набитыми червями. Но никто не обращал внимания на такие «пустяки». Прижав платок ко рту, Александр Иванович бросился прочь с батареи, осознав, на чем он стоит, и чуть не угодил под копыта коня, с которого, задыхаясь, буквально скатился на землю его давний друг – более давний, чем он помнил только что, генерал-майор Тучков. Которого звали обычно Тучков 4-й. Кутайсов вспомнил самый первый день, когда они появились здесь, и Тучков затем долго хворал, раненый картечью и потерявший несколько пальцев – и все они забыли об этом, даже о том, откуда взялись их раны.
Они просто посмотрели друг другу в глаза:
– Ты помнишь это?..
– И ты тоже?..
Они посмотрели на поле, над которым развеивался дым.
– Что же это за наваждение? – пробормотал Кутайсов.
– К чему об этом сейчас? Нужно покинуть это место.
– А как же наши люди?
– Разве хоть один из них жив?
Шум боя стихал. Залпы и одиночные выстрелы становились все более редкими.
– Оно развеивается, что бы это ни было. А чем все обернется затем?
– Я не знаю.
– Ты помнишь дверь, ведущую куда-то, в место, которое оказалось куда больше внутри, чем снаружи?
– Теперь да.
– Думаешь, пришло время для того, чтобы снова найти такую дверь, и оказаться где-то еще, в чьей-то безумной игре?
– Разве вся жизнь человеческая не безумная игра? Разве эта война была бессмысленной?
– Нет, не была, пока не стала чем-то, никому из нас не нужным. И ты думаешь, кто-то вернет нас обратно, туда, где мы должны быть?
– Нет, не вернет. Тогда...
Они оглянулись, и молча посмотрели на прошествовавшую мимо них фалангу гоплитов. И переглянувшись, пошли за ней, но не совсем, а к той границе, где туман становился тоньше. Если они выйдут и затем смогут вернуться за кем-то... Но сперва нужно узнать, есть ли там что-то... Или все бесполезно. По воздуху прокатилась невидимая волна, подернув все рябью, показав дикие жуткие картины, сменяющие друг друга: поля, где битвы уже прекратились, где слетевшиеся вороны клевали мертвецов, играючи вырывая яблоки из глазниц и внутренности из прорех в плоти, где сами люди в звериных шкурах пожирали погибших, раздирая мясо зубами, с наслаждением высасывая мозг из разбитых костей, иные яростно совокуплялись с безжизненными телами, по-своему празднуя победу, а воинственные амазонки отсекали пленным то, что должно было ублажить их богов – кровавой жертвой всех последующих поколений... внезапно волна схлынула, растворилась, будто ничего этого не было никогда.
Они оказались на мирном проселочном перекрестке. Будто в абсолютно ином мире. В тишине пели птицы, шептали травы, гудели шмели. Мимо проехал удивительно одетый подросток на странном двухколесном устройстве и с фамильярной ухмылкой помахал им рукой, будто знал, кто они и зачем здесь, но был к этому совершенно равнодушен.
Оглянувшись снова, они увидели, как оттуда, где полунамеком угадывается туман, выходят люди. Их люди, в перепачканных изорванных мундирах. И французы, которые, казалось, совершенно потеряли охоту сражаться. А за ними, почти в полнеба, поднимался фантастический подвижный мираж, без единого звука – проекция битвы и перекрывающие ее буквы: «300 лет Бородинского сражения. Реконструкция легендарной битвы».
Все из того же тумана вывалился-выпал еще один чем-то знакомый им человек, с черными усами и в непонятном мундире. Приподнявшись, огляделся полубезумным взором, посмотрел на фантастический мираж и устало, но успокоенно рассмеялся.
– Почти на месте! Но здесь, дорогие соотечественники, вы меня не найдете!
И странный туман рассеялся навсегда.
Название: Настоящие чудеса
Автор: Бранд (А музой, с самой идеей о маленьком ребенке, к которому однажды прилетел не Доктор, была Кошка на крыше.)
мини, 1951 слово, джен, сказка, кроссовер, 3-й левел
Персонажи: Мастер, маленький мальчик
Краткое содержание: Однажды к маленькому мальчику прилетел на день рожденья волшебник.
Примечание: манипуляции с детской психикой.
Он был уже большим мальчиком, ему исполнилось целых четыре года. А над его кроваткой все еще висели, медленно вращаясь, картонные звезды, которые он ненавидел и мечтал как-нибудь сорвать. Но он был еще и очень благовоспитанным мальчиком. Поэтому теперь, в ночь его дня рождения, он смирно лежал в кровати, хотя его родители куда-то ушли из дома, как они делали очень часто, оставив его совершенно одного. Накануне он слышал, как мама пилила отца за то, что, кажется, у их сына день рожденья, а они – опять – забыли купить ему подарок, на что отец ответил, что все это чепуха, он еще маленький, все равно не поймет и не оценит – для настоящих подарков еще не вырос, а на чепуху и разоряться не стоит, необходимое же у него и так есть.
Все, чего хотел мальчик, это чтобы случилось что-то чудесное – неважно, что, чтобы кто-то вспомнил о том, что он есть, и о том, что у него день рожденья...
Когда в комнате раздался странный гул, он не испугался. Хотя каждый волосок на его головенке приподнялся, будто наэлектризованный. Но это скорее было предвкушением, чем испугом. Что-то произошло! Что-то необычное!.. Что-то волшебное!..
В комнате материализовался, будто возник прямо из воздуха, еще один платяной шкаф-колонка. Мальчик испытал некоторое разочарование. В конце концов, может, именно так и появляются в комнатах платяные шкафы… Но тут дверь колонки открылась, из нее вышел человек со странным продолговатым предметом в руке, нацеленным в пространство, и настороженно огляделся.
– Здравствуйте, – вежливо сказал мальчик, садясь в кроватке.
– Привет, – довольно благодушно ответил странный человек, увидев ребенка, и улыбнулся. – Ты тут один?
– Да. А вы кто? Монтируете шкафы? Это отвертка?
Человек засмеялся и похлопал продолговатым предметом по ладони, затянутой в черную кожаную перчатку.
– Нет, малыш, это совсем не отвертка! Это компрессор материи.
– Понятно. – Мальчик подумал, что черный, странного покроя сюртук с высоким воротником, вышитым чем-то блестящим, действительно не совсем подходящий костюм для того, чтобы монтировать шкафы. – А кто вы? – Больше всего человек, как ни странно, походил на его лучшего, или единственного, друга – соседского кота по кличке Люцифер. Холеного и высокомерного, угольно черного, кроме белого носа и сверкающего белого воротника-галстука. Кот иногда заходил в дом через окно и любил вести себя в комнате по-хозяйски. Даже двигался незнакомец как-то неуловимо похоже. Мальчик вспомнил, что слышал сказку о Черной Курице, но Черный Кот – это еще лучше!.. Но говорить об этом мальчик постеснялся. Вдруг ляпнет глупость. И вдруг кот был только предвестником.
Человек пожал плечами.
– Можешь звать меня Мастер.
– Мастер джедай! – обрадовался мальчик.
– Нет, не джедай, – покачал головой пришелец. – Просто Мастер.
– Но вы же волшебник, правда?..
– Ну... – человек, который собирался уже снова закрыть за собой дверь шкафа, остановился. – В некотором роде...
– Сегодня у меня день рожденья!
– Рад за тебя, малыш, и что?
– Разве вы не поэтому... прилетели? – наверное, это было правильное определение того, каким образом тут появился новый шкаф? Волшебники же именно прилетают?
Человек вприщур посмотрел на мальчика и, хотя он ласково улыбался в черные усы, мальчику стало страшновато. По-настоящему сладко-страшновато. Ведь сказки – не только прекрасны, но и опасны. Там есть сказочные принцессы и пряничные домики, а есть и драконы и ужасные ведьмы. И вдруг – он! – может прикоснуться к настоящей сказке?
– А можно мне с вами?! – замирая от восторга, спросил мальчик.
Волшебник, кажется, удивился. Потом хмыкнул и пожал плечами.
– А ты уверен в том, куда хочешь попасть?
– Нет! – сказал мальчик. – Мне все равно! Лишь бы куда-нибудь! К приключениям!
Мастер посмотрел на качающуюся над кроватью игрушку.
– А, вижу, – бросил он пренебрежительно. – Картонные звезды...
– Я хочу их взорвать! – с внезапно выплеснувшейся, накопившейся злостью, воскликнул мальчик.
– Разорвать? – поправил волшебник машинально.
– Взорвать, в пыль – как если бы они были настоящие!..
– О! – Волшебник поднял брови и посмотрел на мальчика уже с настоящим интересом. – Правда? Ну, заходи! – и открыл пошире дверь в шкаф-колонку. За дверью был свет – много света! И какая-то чудесная колонна посреди сияющей комнаты. Мальчик радостно кинулся внутрь.
– У-ух ты! Какой большой шкаф!
– Это совсем не шкаф, – сказал волшебник.
– Знаю, – восторженно кивнул мальчик. – Это волшебный корабль!
– Да... Это именно он. Так чего бы именно тебе хотелось?
– Стать рыцарем-джедаем! Как в сказках!..
– Разве рыцари-джедаи взрывают звезды?
– Нет, – опечалился мальчик. – А это так жаль. Но ситы ведь вымерли…
– Ситы?
– Ну, они как джедаи. Только темные. Сильные, смелые. Они ничего не боятся, они делают, что хотят, они могли бы завоевать всю Галактику!
– Ух ты!
– Ага...
– И они взрывают звезды?
– Наверное. Это же здорово, иметь такую власть!
– Да, наверное, это здорово, – задумчиво повторил волшебник в черном сюртуке. – А как ты думаешь? Как именно ты взрывал бы звезды?..
Через полчаса, или через час, или много-много часов они сидели где-то на кухне, закусывая разнообразными необычными пирожными из неведомых миров, и увлеченно рисовали карандашами.
– Вот, это была бы такая огромная космическая станция! Как луна! И у нее был бы такой мощный-мощный луч, который мог бы взорвать целую планету!
– А зачем такая большая? Можно сделать много компактных. А чтобы ими управлять – понадобились бы люди… Ну, не целиком люди, например, а их головы, отрезанные – представляешь?
– Ха-ха! Головы? Только головы?
– Конечно! А зачем все остальное?!
– Не знаю!..
– Хочешь, я покажу тебе планету, где живут только отрезанные головы?
– Живут!.. – выдохнул мальчик, округлив глаза.
– О, жизнь и смерть такое относительное дело!..
Они вышли из шкафа, оказавшегося вдруг походящим на античную колонну посреди странного железного леса. Кругом были тонкие металлические стволы. И каждый увенчивался человеческой головой, высохшей и страшной.
– Не бойся, – подбодрил волшебник. – Они не кусаются. Они... добрые. С ними можно поговорить.
– Поговорить?..
– Конечно. Знаешь, люди этого мира мечтали о бессмертии. Каждый из этих штырей подключен к огромному генератору в центре планеты. Токи от которого идут к каждому мозгу, поддерживая его в рабочем состоянии. Обычно они спят. Но если просто потереть штырь, голова проснется. Она расскажет, кем она была, что она знает, что помнит, что умеет. В таком состоянии они могут существовать практически вечность.
– А... зачем?
– Потому что это ведь – разве не лучше пустоты и небытия? Души и знания – сохранены. Подумай, сейчас на этой планете нет больше совершенно ничего живого. Только генератор поддерживает атмосферу, очень стерильную, идеальную для сохранности этих голов. Потрогай штырь. Не бойся!
С замиранием сердца мальчик прикоснулся к железному штырю, и голова на нем вдруг распахнула мутные голубые глаза, и медленно провела по пересохшим губам сухим коричневым языком.
– Здравствуй, ищущий знания! – прокаркала голова.
Мальчик подавил желание отскочить, поежился и... засмеялся. Голова была странная, но, кажется, милая. Он почувствовал, что его страх куда-то уходит, растворяется, сменяясь шальной беззаботностью.
– Здравствуйте! – сказал он. – А как давно вы тут стоите?
– О... – голова прикрыла глаза. – Что значит время? Время не существенно, ибо не существуеттт...
– Потри штырь еще! – шепотом подсказал волшебник. Мальчик так и сделал.
Голова вновь резко открыла глаза и договорила скороговоркой:
– ...как отдельная концепция вне континуума пространства-времени и отдельно от философских построений с другой стороны, формирующих восприятие времени как такового для практических потребностей субъекта, являющихся строго субъективными!
– Очаровательно, – сказал волшебник.
– Бесполезный, неинформативный эпитет! – заявила голова, и волшебник с мальчиком оба весело расхохотались.
– А не могли бы вы лучше спеть? – спросил волшебник.
– Пение есть бесполезное сотрясание воздуха и акустических волн! Но что касается теоретической возможности, то я обладаю ею фактически! – Голова откашлялась и затянула дурным голосом: «Наш друг отличный па-арень, об этом знают все!..»
Пение разносилось по железному лесу далеко и гулко.
– Ну и как тебе голова? – спросил волшебник.
– Она смешная, – сказал мальчик. – И кажется, глупая.
– Ну конечно! – и волшебник понизил голос до заговорщицкого шепота. – А хочешь, мы прекратим ее бесполезное существование?
– Ой... Но она ведь живая…
– Ну, на самом деле все-таки не совсем живая.
– А ей не будет больно?
– Ей такие ощущения и воспринимать-то нечем.
– А как же пустота, небытие...
– Или этот железный лес, где ничего не меняется. Я думаю, для головы это будет отличное приключение!
– Ух ты! Правда!
– И посмотри вокруг – не на этот лес, на нас с тобой, на вселенную. Она вся не очень живая, и в то же время живая. Жизнь переходит из одной формы в другую и никогда не кончается, разве что вместе со вселенной. Зачем ей застревать в этом железном лесу? Не затем же, чтобы нести всякую смешную чушь там, где ее даже некому слышать.
– А как мы это сделаем?
Волшебник вытащил черный продолговатый предмет, который называл компрессором материи, и навел его на продолжавшую что-то тарабанить голову.
– Смотри!
С пронзительным писком, в который превратилась скороговорка, голова сжалась до размеров орешка и скатилась со штыря на землю. Мальчик подхватил ее в ладони.
– Как игрушечная!
– И очень компактная. Продолжим?!
Какое-то время они озорно носились по железному лесу, то задевая штыри и разговаривая с головами, то стреляя по ним из компрессора и набирая целые пригоршни «орешков». Волшебник дал малышу пострелять и самому, и восторгу его не было предела. Смерти нет! Можно бегать по чужим мирам, не боясь ничего, и... преобразуя материю из одного состояния в другое – в вечном ее превращении! Это было потрясающе. Наконец, набегавшись, они вернулись в колонку-колонну.
– А хочешь побывать на поле настоящего сражения? – спросил волшебник.
– Конечно, хочу!
И они забегали вокруг чудесной колонны, нажимая на какие-то рычаги. А потом вышли в мир, который, казалось, рассыпался на куски. Что-то взрывалось, вздымая клубы пыли и дыма и тысячи чернеющих обломков, грохотало, гремело, совершенно нереально, походя на огромный фейерверк.
– Тебе страшно? – спросил волшебник.
– Н-не знаю, – ответил ребенок. – Это как будто…
– Как будто рождаются новые миры? – спросил волшебник. – А ты знаешь, что наша вселенная возникла из огромного взрыва? На самом деле, он до сих пор продолжается, и мы живем в самом этом взрыве!
Мальчик захлопал в ладоши, подпрыгивая.
– Хочешь, я покажу тебе?
И они отправились куда-то еще, и в открытые двери чудесного шкафа наблюдали пылевые облака, туманности, из которых формируются звезды, взрывы сверхновых с безопасного расстояния и многие другие потрясающие вещи. Это был лучший день рождения, какой только можно придумать!
– А все-таки, лучше, пусть станция будет большая! – отдышавшись, решил мальчик, когда, наконец, они снова вернулись на кухню к своим рисункам.
– Большая, так большая. А ты знаешь, как она должна работать?
– Ну...
– Я могу рассчитать и нарисовать для тебя прямо сейчас.
– Ой, здорово! Правда?!
– Конечно, смотри!..
– О-ой, как это...
– Сложно? Ну, конечно, тебе еще надо многому учиться... Кстати, кажется, я могу найти тебе подходящего учителя. И даже подходящую вселенную. Через твой дом как раз проходит один из рифтов, связывающий разные, ну, скажем, измерения. Что, ты говоришь, умеют джедаи и ситы?
– Пользоваться Силой. Они могут двигать предметы усилием воли…
– Да? Ну-ка, попробуй. Заставь этот карандаш взлететь вверх.
– Я?!
– А почему бы нет. Видишь ли, бывают разные измерения, и в них возможны разные вещи.
– Ничего не получается, – разочарованно сказал мальчик через некоторое время.
– Не страшно, – снисходительно ободрил волшебник. – Будем считать, что ты потренировался. Давай выйдем из ТАРДИС, и ты попробуешь снова.
Они вышли из «шкафа», который оказался на этот раз изумительным космическим катером, очень восхитившим мальчика, в какой-то пустынной местности, и мальчик попробовал поднять силой мысли лежавший на земле камешек. Через секунду он изумленно смотрел на камень, висевший перед ним на уровне его глаз и тихо качавшийся из стороны в сторону, подчиняясь его желаниям.
– Ух ты!.. – пролепетал мальчик. – Тут все так могут?
– Нет, не все. Только джедаи, ситы и ты, потому что ты – из другого мира. Подобные тебе здесь обладают Силой.
– Джедаи и ситы?!
– Ну а ты как думаешь? Откуда берутся сказки? Тут они действительно существуют. Если хочешь, я познакомлю тебя с настоящим ситом. Его зовут Дарт Плэгиус, и он научит тебя всему, что сам знает. Он живет здесь.
– Конечно, конечно хочу! Это, это... по-настоящему волшебно! – Мальчик кинулся к волшебнику и, так как не доставал выше, крепко обнял его ногу.
– Ну-ну-ну... – тот потрепал его по головенке, будто смутившись. – Это же твой день рожденья. И у меня есть для тебя еще один подарок... – Он покопался в складках своего сюртука и достал что-то, завернутое в большой носовой платок. – Две маленькие куколки – точные копии твоих родителей. Больше они никогда тебя не оставят. Ты сможешь носить их в кармане!
– Спасибо! – со слезами счастья воскликнул мальчик, прижимая к груди волшебные куколки. Потом торопливо сунул их в карманы фланелевой пижамки. – А я еще увижу тебя?
Мастер загадочно усмехнулся в усы.
– Меня? Нет. Говорят, чудеса случаются только раз в жизни. Настоящие чудеса.
Потому что когда они случаются – они случаются на всю жизнь.
1. "Флот Хардрады" (1066 год, "Вмешивающийся во Время"))
2. "Почти там же" ("1812", "Военные игры")
3. "Настоящие чудеса" (не исторический компонент).
Автор: Бранд, иллюстрация Мисс Жуть
мини, 1906 слов, джен, драма, 2-й левел
Персонажи: Мастер, эрл Эдвин Мерсийский, король Гарольд Саксонский, повелители времени
Краткое содержание: Виток альтернативной истории, касающийся Завоевания Англии.
Примечание: Рассказ построен на сюжете серии эпохи Первого Доктора "Вмешивающийся во Время" ("The Time Meddler") с отсылками к персонажам - предтечам Мастера: Монаху ("The Meddling Monk") и Военачальнику (War Chief, серия из эпохи Второго Доктора "Военные игры" ("The War Games").
Дракары плыли по свинцовым пенящимся волнам, закручивающимся в водовороты. Пена вычерчивала руны по жидкой плещущей стали, руны, не сулящие добра никому – ни потным бородачам-гребцам, надсадно, одобрительно крякающим при дружном взмахе весел, – в глазах каждого горел огонек задора, звериной жажды добычи и славы, – ни войску, что поджидало их на хмарном берегу, ни той армии, что еще не подошла из глубины острова, которой было суждено одержать победу в тяжкой битве, затем, чтобы вскоре проиграть другую и бесславно утратить эту землю, которую звали Англия, по имени их народа. Им оставались считанные часы свободы и власти.
Но я повелитель времени. Один из тех, кто знает все, но никогда не вмешивается в дела смертных. Я перепишу эту страницу истории. Затем, чтобы переписать множество, бесконечность других. И создать новый мир, подобный тому, где я был рожден, но подчиняющийся только мне, живущий по иным законам, в котором история не остановится, навеки запечатленная такой, какой «должна быть». Мир, который не замрет от ужаса перед собственной мощью, под гнетом вечного страха не смеющий шелохнуться, изнывая от злобы и зависти к мирам, которые еще не знают, что все предопределено, что им не дадут сделать ни шага в сторону. Правда, миры догадываются, у них у всех есть мифы о богах, о судьбе и слепом роке, которому остается лишь покориться. Но отчего так, а не иначе? Сегодня я дам вам шанс стать другими, достичь величия и славы, и однажды бросить вызов миру, взявшему на себя роль надзирателя за всем пространством-временем, ничтожному в своей лживой беспристрастности. Ведь сперва он также украл свое могущество у тех цивилизаций, что вынуждены теперь вечно «знать свое место».
Сегодня Харальд Хардрада должен высадиться в устье Хамбера, разбить отряды эрлов Эдвина и Моркара, захватить чуть позже Эофорвик, более известный как Йорк, а через пять дней встретиться с армией англосаксонского короля Гарольда Годвинсона, чтобы в свою очередь быть разбитым наголову в кровопролитном сражении у Стамфорд-Бридж. Его армия всего лишь погибнет чуть раньше времени, не нанеся ущерба своей победительнице, которой суждено еще встретить Вильгельма Нормандского, что едва ли станет теперь Завоевателем. Как флот Непобедимой Армады, так и не доплывший до своей цели – в будущем, которое теперь не случится. Я с улыбкой наклонился к своей нейтронной пушке, и ослепительно-яркий луч разрезал серый туманный день.
Эрл Эдвин Мерсийский стоял на холме, у подножия которого располагался его лагерь, а чуть подалее – моя Тардис, замаскированная под замшелый, покрытый лишайниками валун, напряженно всматриваясь куда-то вдаль, в сторону моря.
– Ты скор! – заметил он. – Кто бы ты ни был...
«Зовите меня просто – Хозяин», – подумал я веселясь, вспоминая одну из книг этого мира, которая тоже вряд ли когда-нибудь будет написана.
Я подошел к нему и посмотрел туда же.
– Позволь полюбопытствовать! Куда ты смотришь?
Эдвин оторвал взгляд от затягивающей горизонт дымки, прикрывавшей хорошо накормленные сегодня пучины и, задумчиво покрутив длинные усы пальцами, унизанными тяжелыми перстнями, опустил голову – внизу плещущий прибой трепал обломки дерева и парочку уже выброшенных на берег мертвых тел.
– Что за буря разыгралась столь внезапно? – ответил он вопросом на вопрос. – И что за ослепительный свет воссиял с тех прибрежных гребней?
– Разве я не обещал тебе, что так и будет?
– Чего ты хочешь, колдун?
– Кто тебе сказал, что я колдун? Быть может, я святой? Что есть лице божие? Огнь поядающий. Не его ли ты видел в той стороне? И не монастырь ли стоит там поблизости?
Эдвин пугливо оглянулся на меня. Похоже, все это время он смотрел по сторонам из страха взглянуть мне в глаза. Я снисходительно улыбнулся.
– Разве король ваш, Гарольд, не помазанник божий? С божьей помощью сохранит он эту землю и приведет ее к процветанию, да расточатся врази его, что коршунами кружат над королевством!
– Монастырь ведь разорен...
– Норвежцами. И пришло им время отведать однажды божий гнев за свои прегрешения. А короля Гарольда ждет другая битва, в которой отстоит он свою корону и право. Не рассеяв попусту силы прежде назначенного часа. Он избранник божий. Не забывайте об этом. Передайте эту весть всем своим людям.
Король Гарольд Саксонский тоже стоял на холме, но вдали от моря. Он не мог видеть ни огня, ни обломков и мертвых тел. Но я принес ему письмо от Эдвина, скрепленное должными подписями и печатями. О том, что флот норвежцев канул в море, и опасности для северных земель больше нет.
– Как ты скор! – так же, как Эдвин, удивился Гарольд.
– Разве? – забавляясь, удивился я. – Написал ли Эдвин, когда все произошло?
– В лето от рождества Христова тысяча шестьдесят шестое...
– Несомненно, в осень...
– Гм. Двадцатого сентября... это сегодня!
– Неужели? Ведаешь ли ты, как быстро летит стрела?
– Что ты хочешь сказать этим, посланец?
– То, что если пустить стрелу, и если кто-то подберет ее и пустит снова – она может лететь по назначению очень быстро!
– Ты хочешь сказать, что письмо было послано с помощью стрел и оттого дошло так скоро?
– Отчего же нет? Согласись, что это прекрасная идея. Я рад, что сообщил ее эрлу Эдвину, и он ею воспользовался. Потому что теперь тебе не нужно продвигаться далее на север, а надо как можно скорее вернуться на юг, которому грозит нападение герцога Нормандского Вильгельма. И если позволишь мне помочь тебе, я объясню, как именно следует его встретить.
Гарольд взглянул на письмо Эдвина.
– Он пишет, что я могу доверять тебе, но просит не искать объяснений, это весьма странно...
– Ему было видение в старом монастыре над Хамбером и откровение о гибели флота норвежцев, которую видел он своими глазами, и о грядущей твоей славе, король саксов.
Гарольд тут же набожно перекрестился.
– Да будет так!
– Аминь! – поддержал я.
– Так вот почему письмо дошло так скоро!.. – проницательно прибавил король. Да он просто все схватывал на лету.
Они встретились, как и должны были – при Гастингсе. Но на две недели раньше. Вильгельм не успел как следует подготовиться к бою после высадки, а войска Гарольда, не истощенные боем с норвежцами и изнурительным движением навстречу новому противнику, поджидали его полные сил и снабженные некоторыми исключительно тактическими и стратегическими хитростями. На этот раз никаких нейтронных пушек. Все было почти честно.
И вот поле битвы, пропитанное кровью, удушливый смрад удобрений для славы и процветания – начинающегося разложения мертвой плоти. Отрубленные и скрюченные конечности, выбитые боевыми молотами и топорами мозги, вывороченные внутренности, застывшие оскалы людей и животных, и кое-какое количество живых лошадей, щиплющих скудную октябрьскую травку неподалеку. На холме, на видном месте, было водружено копье с головой Вильгельма Уже-Не-Завоевателя, какие-то шутники, которые еще несомненно войдут в историю, снабдили его короной из пергамента, намекавшей на его несостоятельные притязания. Этот момент, возможно, запомнится людям лучше, чем описанный Шекспиром эпизод из Войны Роз. Тем более что шансов на нее теперь порядочно убыло. Лазер, припрятанный у меня в кармане, пригодился мне лишь несколько раз, чтобы защитить короля саксов издали. Счастливого и пьяного от своей победы.
– Ты был прав! – воскликнул он с восторгом, прижав меня в порыве чувств к своей медвежьей, обтянутой кольчугой, груди. – Все как по маслу! Они зашли оттуда, а мы их р-раз! А они туда!.. А мы их в порошок!.. Откуда ты, черт побери, знал?.. Ох, не будем о черте, тьфу-тьфу!.. Сие благословение и соизволение божие! Мёда нам!.. Так как, говоришь, тебя зовут?.. Нет, я помню-помню, но сегодня мы будем звать тебя Военачальник! А то, что это за имя такое – Мастер? Мастер чего? Тут недомолвки какие-то... Боя, несомненно! Войны священной! Мёда! Мёда!.. Божией милостию!..
Все это время я внушал ему мысли о нужных реформах, теперь нужно было лишь убедиться, что он их усвоил, а затем пробежаться далее по всей земной истории, подправляя то там, то здесь, и тогда однажды в будущем... Я почти добрался до своей Тардис, когда понял, что что-то идет не так... Вернее, это я иду не так, увязая в пространстве как муха в смоле, что отчего-то очень быстро становится янтарем. Меня выследили! Я где-то был неосторожен. Быть может, в будущем... теперь я вряд ли узнаю... Плотность сгустилась кромешной тьмой, затопившей мой разум. Только привычный ритм четырех ударов какое-то время бился на поверхности, прежде чем...
Я очнулся, конечно, на Галлифрее. В том самом мире, что надзирал над всем континуумом в своей самодовольной бесплодной чопорности.
Да, они всё знали – о том, что к шестнадцатому веку на Земле должны были появиться не только железные дороги и самолеты, но и космические корабли, о дальнейшей экспансии людей в космос, об освоении ими времени. Но ничего этого больше не будет. Ни для меня, ни для них.
– Ты обвиняешься в нарушении временного баланса, в намеренном изменении истории. Мы изъяли тебя достаточно рано, чтобы это не стало опасным, но в тот момент, когда преступное намерение было очевидно доказано. Для подобного деяния есть лишь одно наказание... – трибунал посовещался, прежде чем продолжить. – Которое мы не применим. Потому что, хотя мы не можем изучить все файлы Матрицы, но там содержится пометка о том, что ты почему-то важен для нашей дальнейшей истории. Мы говорим тебе это, потому что ты никогда не вспомнишь об этом. Наказание для тебя будет другим. Мы изменим на время – на одну следующую регенерацию – твою личность и твою память. Ты будешь считать себя другим человеком. Но твои стремления останутся теми же. Почти. Мы вернем тебя назад в твоей собственной истории, и ты снова попробуешь сделать то, что сделал. Но сможешь ли ты сделать это, обладая иным характером? Это также станет проверкой для другого изгнанника-ренегата, Доктора, которого мы направим в его бесцельных скитаниях туда же. О чем он не будет подозревать. Присоединится ли он к тебе, чтобы дать нам повод применить санкции и к нему, или напротив, помешает? Если он совершит последнее, мы на время оставим его в покое. А теперь – взгляни на свой будущий облик!..
«Да вы издеваетесь!» – разозлился я, но завопил лишь мысленно, в реальности я не мог издать ни звука. – «Монах?!.. Добродушный простоватый толстячок?!..»
Я услышал в ответ только чей-то мысленный смех. Наверное, это в самом деле казалось им крайне забавным! Ну конечно, чем же еще развлекаться посреди вселенской скуки!
– Ты никогда не вспомнишь об этом. Как и о том, что одна из твоих регенераций уже потрачена. Должно быть, ты будешь рассчитывать на последнюю, но попытка станет неудачной. Нам даже не хочется думать, чем это для тебя обернется и каким окажется неприятным сюрпризом. Приведите приговор в исполнение.
Удар молотка и...
Я все-таки вспомнил об этом. Когда взглянул на совсем другой флот. В другой жизни. В другом цикле перерождений, после смерти, которая могла быть окончательной. После того, как они сами забыли, что сделали, после того как я когда-то удалил собственные файлы из Матрицы и они умудрились даже забыть меня. А затем вспомнили снова, восстановив какие-то резервные данные. Ведь я почему-то был важен для их собственной истории, их собственного будущего. Они меня оживили, когда пришел трудный час. Оживили вместе с Рассилоном и другими героями прошлого. В надежде на собственное спасение. Вселенная была повергнута в хаос. Кажется, надзирательство над временем и пространством не гарантировало вечной безопасности и сонного покоя. Погрешности накапливались, и теперь айсберг вечного порядка готов был перевернуться. Они думали, что я спасу их. Я смотрел на приближающийся флот далеков, и видел флот норвежцев – дракары, бегущие по свинцовым волнам. Если я остановлю его, повелители времени еще могут выиграть другие битвы. Но смогу ли я его теперь остановить. И – захочу ли я его останавливать?
Я важен для ИХ будущего? После того, что они со мной сделали? После того, что натворили со своим будущим сами? Они надеются, что еще могут что-то теперь исправить? А что потом? Даже в самом лучшем случае, не вздумают ли припомнить мои преступления и подло подшутить? Кажется, это называется таскать каштаны из огня? Вот уж нет. Все, что надо сделать – это проверить – есть ли тут еще будущее, пробежаться вперед, так далеко, насколько это возможно.
Я важен для вашей истории? А как важно будет мое отсутствие?
Давайте-ка посмотрим!..
Название: Почти там же
Автор: Бранд, иллюстрация Мисс Жуть
драббл, 824 слова, джен, драма, 4-й левел
Персонажи: генерал-майор граф Александр Иванович Кутайсов, генерал-майор Александр Алексеевич Тучков 4-й, Военачальник
Краткое содержание: Один из эпизодов сюжета "Военные игры", эпохи Второго Доктора, оставшийся за кадром.
Примечание: наличие исторических персонажей.
"Дорогами минувших войн - к миру".
Войны всегда были страшны. Но этот бой – он был каким-то особенным. Никогда еще, казалось, не использовалось столько артиллерии, сколько под этой деревушкой с уютным отчего-то названием Бородино. Люди просто исчезали навеки размолотые, разорванные, расплющенные бесчисленным потоком ядер, с ревом мечущихся по полю. Кровь била фонтанами, земля вздыбливалась и нападала с воздуха, будто стремясь засыпать заживо тех, кто еще был жив, вместе с теми, кого уже стоило похоронить. Прах к праху, пепел к пеплу. Земля в вышине – все ближе ад, и небо где-то под ногами... Фрагменты человеческих тел усеивали поле так густо, будто бой шел не несколько часов, а несколько дней или даже недель, просто старые трупы были уже надежно засыпаны комьями земли и пылью, все летящими сверху, укрывавшими павших, как доски в пресловутой человечьей поленнице под Козельском, на которой пировали татары. Почва подавалась, сочась маслянистой жидкостью и покрываясь красноватыми пузырями. Запах… это ведь только копоть и порох. Не может быть, чтобы запах тления был столь силен.
Граф Александр Иванович Кутайсов, давно потерявший чувство реальности, закашлялся и стер копоть с лица платком, показавшимся ему странно чистым. Ах да, он только что забрал его у кого-то. Но откуда взялся тот человек, тоже неясно. Кажется, он был странно одет, но ему совершенно некогда об этом думать…
Вдруг, будто стертая копоть, с памяти спала часть пелены. А вместо жара нахлынул нездешний холод. Этот бой... он идет не несколько часов. Недели, месяцы... может, годы? Что случилось, когда обычный артиллерийский дым стал непроглядно густ и, сделав один шаг куда-то, он оказался где-то в совсем другом месте, с частью своих людей, с частью людей противника, со многими другими, что появлялись и появлялись бесконечно, будто один и тот же день повторялся, но меняя постоянно своих жильцов – и как мало осталось от первоначальных. Как это можно было забыть? Что они все время другие... А прежние – там, скрытые почвой... иногда разверзающейся провалами, набитыми червями. Но никто не обращал внимания на такие «пустяки». Прижав платок ко рту, Александр Иванович бросился прочь с батареи, осознав, на чем он стоит, и чуть не угодил под копыта коня, с которого, задыхаясь, буквально скатился на землю его давний друг – более давний, чем он помнил только что, генерал-майор Тучков. Которого звали обычно Тучков 4-й. Кутайсов вспомнил самый первый день, когда они появились здесь, и Тучков затем долго хворал, раненый картечью и потерявший несколько пальцев – и все они забыли об этом, даже о том, откуда взялись их раны.
Они просто посмотрели друг другу в глаза:
– Ты помнишь это?..
– И ты тоже?..
Они посмотрели на поле, над которым развеивался дым.
– Что же это за наваждение? – пробормотал Кутайсов.
– К чему об этом сейчас? Нужно покинуть это место.
– А как же наши люди?
– Разве хоть один из них жив?
Шум боя стихал. Залпы и одиночные выстрелы становились все более редкими.
– Оно развеивается, что бы это ни было. А чем все обернется затем?
– Я не знаю.
– Ты помнишь дверь, ведущую куда-то, в место, которое оказалось куда больше внутри, чем снаружи?
– Теперь да.
– Думаешь, пришло время для того, чтобы снова найти такую дверь, и оказаться где-то еще, в чьей-то безумной игре?
– Разве вся жизнь человеческая не безумная игра? Разве эта война была бессмысленной?
– Нет, не была, пока не стала чем-то, никому из нас не нужным. И ты думаешь, кто-то вернет нас обратно, туда, где мы должны быть?
– Нет, не вернет. Тогда...
Они оглянулись, и молча посмотрели на прошествовавшую мимо них фалангу гоплитов. И переглянувшись, пошли за ней, но не совсем, а к той границе, где туман становился тоньше. Если они выйдут и затем смогут вернуться за кем-то... Но сперва нужно узнать, есть ли там что-то... Или все бесполезно. По воздуху прокатилась невидимая волна, подернув все рябью, показав дикие жуткие картины, сменяющие друг друга: поля, где битвы уже прекратились, где слетевшиеся вороны клевали мертвецов, играючи вырывая яблоки из глазниц и внутренности из прорех в плоти, где сами люди в звериных шкурах пожирали погибших, раздирая мясо зубами, с наслаждением высасывая мозг из разбитых костей, иные яростно совокуплялись с безжизненными телами, по-своему празднуя победу, а воинственные амазонки отсекали пленным то, что должно было ублажить их богов – кровавой жертвой всех последующих поколений... внезапно волна схлынула, растворилась, будто ничего этого не было никогда.
Они оказались на мирном проселочном перекрестке. Будто в абсолютно ином мире. В тишине пели птицы, шептали травы, гудели шмели. Мимо проехал удивительно одетый подросток на странном двухколесном устройстве и с фамильярной ухмылкой помахал им рукой, будто знал, кто они и зачем здесь, но был к этому совершенно равнодушен.
Оглянувшись снова, они увидели, как оттуда, где полунамеком угадывается туман, выходят люди. Их люди, в перепачканных изорванных мундирах. И французы, которые, казалось, совершенно потеряли охоту сражаться. А за ними, почти в полнеба, поднимался фантастический подвижный мираж, без единого звука – проекция битвы и перекрывающие ее буквы: «300 лет Бородинского сражения. Реконструкция легендарной битвы».
Все из того же тумана вывалился-выпал еще один чем-то знакомый им человек, с черными усами и в непонятном мундире. Приподнявшись, огляделся полубезумным взором, посмотрел на фантастический мираж и устало, но успокоенно рассмеялся.
– Почти на месте! Но здесь, дорогие соотечественники, вы меня не найдете!
И странный туман рассеялся навсегда.
Название: Настоящие чудеса
Автор: Бранд (А музой, с самой идеей о маленьком ребенке, к которому однажды прилетел не Доктор, была Кошка на крыше.)
мини, 1951 слово, джен, сказка, кроссовер, 3-й левел
Персонажи: Мастер, маленький мальчик
Краткое содержание: Однажды к маленькому мальчику прилетел на день рожденья волшебник.
Примечание: манипуляции с детской психикой.
Все, чего хотел мальчик, это чтобы случилось что-то чудесное – неважно, что, чтобы кто-то вспомнил о том, что он есть, и о том, что у него день рожденья...
Когда в комнате раздался странный гул, он не испугался. Хотя каждый волосок на его головенке приподнялся, будто наэлектризованный. Но это скорее было предвкушением, чем испугом. Что-то произошло! Что-то необычное!.. Что-то волшебное!..
В комнате материализовался, будто возник прямо из воздуха, еще один платяной шкаф-колонка. Мальчик испытал некоторое разочарование. В конце концов, может, именно так и появляются в комнатах платяные шкафы… Но тут дверь колонки открылась, из нее вышел человек со странным продолговатым предметом в руке, нацеленным в пространство, и настороженно огляделся.
– Здравствуйте, – вежливо сказал мальчик, садясь в кроватке.
– Привет, – довольно благодушно ответил странный человек, увидев ребенка, и улыбнулся. – Ты тут один?
– Да. А вы кто? Монтируете шкафы? Это отвертка?
Человек засмеялся и похлопал продолговатым предметом по ладони, затянутой в черную кожаную перчатку.
– Нет, малыш, это совсем не отвертка! Это компрессор материи.
– Понятно. – Мальчик подумал, что черный, странного покроя сюртук с высоким воротником, вышитым чем-то блестящим, действительно не совсем подходящий костюм для того, чтобы монтировать шкафы. – А кто вы? – Больше всего человек, как ни странно, походил на его лучшего, или единственного, друга – соседского кота по кличке Люцифер. Холеного и высокомерного, угольно черного, кроме белого носа и сверкающего белого воротника-галстука. Кот иногда заходил в дом через окно и любил вести себя в комнате по-хозяйски. Даже двигался незнакомец как-то неуловимо похоже. Мальчик вспомнил, что слышал сказку о Черной Курице, но Черный Кот – это еще лучше!.. Но говорить об этом мальчик постеснялся. Вдруг ляпнет глупость. И вдруг кот был только предвестником.
Человек пожал плечами.
– Можешь звать меня Мастер.
– Мастер джедай! – обрадовался мальчик.
– Нет, не джедай, – покачал головой пришелец. – Просто Мастер.
– Но вы же волшебник, правда?..
– Ну... – человек, который собирался уже снова закрыть за собой дверь шкафа, остановился. – В некотором роде...
– Сегодня у меня день рожденья!
– Рад за тебя, малыш, и что?
– Разве вы не поэтому... прилетели? – наверное, это было правильное определение того, каким образом тут появился новый шкаф? Волшебники же именно прилетают?
Человек вприщур посмотрел на мальчика и, хотя он ласково улыбался в черные усы, мальчику стало страшновато. По-настоящему сладко-страшновато. Ведь сказки – не только прекрасны, но и опасны. Там есть сказочные принцессы и пряничные домики, а есть и драконы и ужасные ведьмы. И вдруг – он! – может прикоснуться к настоящей сказке?
– А можно мне с вами?! – замирая от восторга, спросил мальчик.
Волшебник, кажется, удивился. Потом хмыкнул и пожал плечами.
– А ты уверен в том, куда хочешь попасть?
– Нет! – сказал мальчик. – Мне все равно! Лишь бы куда-нибудь! К приключениям!
Мастер посмотрел на качающуюся над кроватью игрушку.
– А, вижу, – бросил он пренебрежительно. – Картонные звезды...
– Я хочу их взорвать! – с внезапно выплеснувшейся, накопившейся злостью, воскликнул мальчик.
– Разорвать? – поправил волшебник машинально.
– Взорвать, в пыль – как если бы они были настоящие!..
– О! – Волшебник поднял брови и посмотрел на мальчика уже с настоящим интересом. – Правда? Ну, заходи! – и открыл пошире дверь в шкаф-колонку. За дверью был свет – много света! И какая-то чудесная колонна посреди сияющей комнаты. Мальчик радостно кинулся внутрь.
– У-ух ты! Какой большой шкаф!
– Это совсем не шкаф, – сказал волшебник.
– Знаю, – восторженно кивнул мальчик. – Это волшебный корабль!
– Да... Это именно он. Так чего бы именно тебе хотелось?
– Стать рыцарем-джедаем! Как в сказках!..
– Разве рыцари-джедаи взрывают звезды?
– Нет, – опечалился мальчик. – А это так жаль. Но ситы ведь вымерли…
– Ситы?
– Ну, они как джедаи. Только темные. Сильные, смелые. Они ничего не боятся, они делают, что хотят, они могли бы завоевать всю Галактику!
– Ух ты!
– Ага...
– И они взрывают звезды?
– Наверное. Это же здорово, иметь такую власть!
– Да, наверное, это здорово, – задумчиво повторил волшебник в черном сюртуке. – А как ты думаешь? Как именно ты взрывал бы звезды?..
Через полчаса, или через час, или много-много часов они сидели где-то на кухне, закусывая разнообразными необычными пирожными из неведомых миров, и увлеченно рисовали карандашами.
– Вот, это была бы такая огромная космическая станция! Как луна! И у нее был бы такой мощный-мощный луч, который мог бы взорвать целую планету!
– А зачем такая большая? Можно сделать много компактных. А чтобы ими управлять – понадобились бы люди… Ну, не целиком люди, например, а их головы, отрезанные – представляешь?
– Ха-ха! Головы? Только головы?
– Конечно! А зачем все остальное?!
– Не знаю!..
– Хочешь, я покажу тебе планету, где живут только отрезанные головы?
– Живут!.. – выдохнул мальчик, округлив глаза.
– О, жизнь и смерть такое относительное дело!..
Они вышли из шкафа, оказавшегося вдруг походящим на античную колонну посреди странного железного леса. Кругом были тонкие металлические стволы. И каждый увенчивался человеческой головой, высохшей и страшной.
– Не бойся, – подбодрил волшебник. – Они не кусаются. Они... добрые. С ними можно поговорить.
– Поговорить?..
– Конечно. Знаешь, люди этого мира мечтали о бессмертии. Каждый из этих штырей подключен к огромному генератору в центре планеты. Токи от которого идут к каждому мозгу, поддерживая его в рабочем состоянии. Обычно они спят. Но если просто потереть штырь, голова проснется. Она расскажет, кем она была, что она знает, что помнит, что умеет. В таком состоянии они могут существовать практически вечность.
– А... зачем?
– Потому что это ведь – разве не лучше пустоты и небытия? Души и знания – сохранены. Подумай, сейчас на этой планете нет больше совершенно ничего живого. Только генератор поддерживает атмосферу, очень стерильную, идеальную для сохранности этих голов. Потрогай штырь. Не бойся!
С замиранием сердца мальчик прикоснулся к железному штырю, и голова на нем вдруг распахнула мутные голубые глаза, и медленно провела по пересохшим губам сухим коричневым языком.
– Здравствуй, ищущий знания! – прокаркала голова.
Мальчик подавил желание отскочить, поежился и... засмеялся. Голова была странная, но, кажется, милая. Он почувствовал, что его страх куда-то уходит, растворяется, сменяясь шальной беззаботностью.
– Здравствуйте! – сказал он. – А как давно вы тут стоите?
– О... – голова прикрыла глаза. – Что значит время? Время не существенно, ибо не существуеттт...
– Потри штырь еще! – шепотом подсказал волшебник. Мальчик так и сделал.
Голова вновь резко открыла глаза и договорила скороговоркой:
– ...как отдельная концепция вне континуума пространства-времени и отдельно от философских построений с другой стороны, формирующих восприятие времени как такового для практических потребностей субъекта, являющихся строго субъективными!
– Очаровательно, – сказал волшебник.
– Бесполезный, неинформативный эпитет! – заявила голова, и волшебник с мальчиком оба весело расхохотались.
– А не могли бы вы лучше спеть? – спросил волшебник.
– Пение есть бесполезное сотрясание воздуха и акустических волн! Но что касается теоретической возможности, то я обладаю ею фактически! – Голова откашлялась и затянула дурным голосом: «Наш друг отличный па-арень, об этом знают все!..»
Пение разносилось по железному лесу далеко и гулко.
– Ну и как тебе голова? – спросил волшебник.
– Она смешная, – сказал мальчик. – И кажется, глупая.
– Ну конечно! – и волшебник понизил голос до заговорщицкого шепота. – А хочешь, мы прекратим ее бесполезное существование?
– Ой... Но она ведь живая…
– Ну, на самом деле все-таки не совсем живая.
– А ей не будет больно?
– Ей такие ощущения и воспринимать-то нечем.
– А как же пустота, небытие...
– Или этот железный лес, где ничего не меняется. Я думаю, для головы это будет отличное приключение!
– Ух ты! Правда!
– И посмотри вокруг – не на этот лес, на нас с тобой, на вселенную. Она вся не очень живая, и в то же время живая. Жизнь переходит из одной формы в другую и никогда не кончается, разве что вместе со вселенной. Зачем ей застревать в этом железном лесу? Не затем же, чтобы нести всякую смешную чушь там, где ее даже некому слышать.
– А как мы это сделаем?
Волшебник вытащил черный продолговатый предмет, который называл компрессором материи, и навел его на продолжавшую что-то тарабанить голову.
– Смотри!
С пронзительным писком, в который превратилась скороговорка, голова сжалась до размеров орешка и скатилась со штыря на землю. Мальчик подхватил ее в ладони.
– Как игрушечная!
– И очень компактная. Продолжим?!
Какое-то время они озорно носились по железному лесу, то задевая штыри и разговаривая с головами, то стреляя по ним из компрессора и набирая целые пригоршни «орешков». Волшебник дал малышу пострелять и самому, и восторгу его не было предела. Смерти нет! Можно бегать по чужим мирам, не боясь ничего, и... преобразуя материю из одного состояния в другое – в вечном ее превращении! Это было потрясающе. Наконец, набегавшись, они вернулись в колонку-колонну.
– А хочешь побывать на поле настоящего сражения? – спросил волшебник.
– Конечно, хочу!
И они забегали вокруг чудесной колонны, нажимая на какие-то рычаги. А потом вышли в мир, который, казалось, рассыпался на куски. Что-то взрывалось, вздымая клубы пыли и дыма и тысячи чернеющих обломков, грохотало, гремело, совершенно нереально, походя на огромный фейерверк.
– Тебе страшно? – спросил волшебник.
– Н-не знаю, – ответил ребенок. – Это как будто…
– Как будто рождаются новые миры? – спросил волшебник. – А ты знаешь, что наша вселенная возникла из огромного взрыва? На самом деле, он до сих пор продолжается, и мы живем в самом этом взрыве!
Мальчик захлопал в ладоши, подпрыгивая.
– Хочешь, я покажу тебе?
И они отправились куда-то еще, и в открытые двери чудесного шкафа наблюдали пылевые облака, туманности, из которых формируются звезды, взрывы сверхновых с безопасного расстояния и многие другие потрясающие вещи. Это был лучший день рождения, какой только можно придумать!
– А все-таки, лучше, пусть станция будет большая! – отдышавшись, решил мальчик, когда, наконец, они снова вернулись на кухню к своим рисункам.
– Большая, так большая. А ты знаешь, как она должна работать?
– Ну...
– Я могу рассчитать и нарисовать для тебя прямо сейчас.
– Ой, здорово! Правда?!
– Конечно, смотри!..
– О-ой, как это...
– Сложно? Ну, конечно, тебе еще надо многому учиться... Кстати, кажется, я могу найти тебе подходящего учителя. И даже подходящую вселенную. Через твой дом как раз проходит один из рифтов, связывающий разные, ну, скажем, измерения. Что, ты говоришь, умеют джедаи и ситы?
– Пользоваться Силой. Они могут двигать предметы усилием воли…
– Да? Ну-ка, попробуй. Заставь этот карандаш взлететь вверх.
– Я?!
– А почему бы нет. Видишь ли, бывают разные измерения, и в них возможны разные вещи.
– Ничего не получается, – разочарованно сказал мальчик через некоторое время.
– Не страшно, – снисходительно ободрил волшебник. – Будем считать, что ты потренировался. Давай выйдем из ТАРДИС, и ты попробуешь снова.
Они вышли из «шкафа», который оказался на этот раз изумительным космическим катером, очень восхитившим мальчика, в какой-то пустынной местности, и мальчик попробовал поднять силой мысли лежавший на земле камешек. Через секунду он изумленно смотрел на камень, висевший перед ним на уровне его глаз и тихо качавшийся из стороны в сторону, подчиняясь его желаниям.
– Ух ты!.. – пролепетал мальчик. – Тут все так могут?
– Нет, не все. Только джедаи, ситы и ты, потому что ты – из другого мира. Подобные тебе здесь обладают Силой.
– Джедаи и ситы?!
– Ну а ты как думаешь? Откуда берутся сказки? Тут они действительно существуют. Если хочешь, я познакомлю тебя с настоящим ситом. Его зовут Дарт Плэгиус, и он научит тебя всему, что сам знает. Он живет здесь.
– Конечно, конечно хочу! Это, это... по-настоящему волшебно! – Мальчик кинулся к волшебнику и, так как не доставал выше, крепко обнял его ногу.
– Ну-ну-ну... – тот потрепал его по головенке, будто смутившись. – Это же твой день рожденья. И у меня есть для тебя еще один подарок... – Он покопался в складках своего сюртука и достал что-то, завернутое в большой носовой платок. – Две маленькие куколки – точные копии твоих родителей. Больше они никогда тебя не оставят. Ты сможешь носить их в кармане!
– Спасибо! – со слезами счастья воскликнул мальчик, прижимая к груди волшебные куколки. Потом торопливо сунул их в карманы фланелевой пижамки. – А я еще увижу тебя?
Мастер загадочно усмехнулся в усы.
– Меня? Нет. Говорят, чудеса случаются только раз в жизни. Настоящие чудеса.
Потому что когда они случаются – они случаются на всю жизнь.
@темы: "Доктор Кто", Фанфикшн
-
-
20.03.2013 в 19:22-
-
20.03.2013 в 19:29Четвертый левел с ньюскулом не поволок. Хотя, наверное, и его тоже надо, все-таки, раз склад.
Заодно наконец заменил ссылку на НГ, скопировав из Вереницы (можно бы и сразу туда, но перелогиниваться лениво, а ссылки все равно все ведут туда)
Заодно, что-то вспоминал ночью, что хотел ведь сделать из "Флота" миди по изначальной задумке. Но пока еще доберусь, у меня текущий-то миди не мычит не телится, хотя за рубеж 4500 я уже перевалил, а потом, может, еще и сокращу, чтобы было не затянуто, у меня пока не финал, хотя упорно к нему подбираюсь, даже прямо в текущий момент
-
-
20.03.2013 в 19:39-
-
20.03.2013 в 19:40Молодец
-
-
20.03.2013 в 19:46Давность не имеет значения
Хотя... вот левел там какой-то нетематический
Так что пока тормознул остальные части
-
-
20.03.2013 в 19:52-
-
20.03.2013 в 19:58(И пусть тогда нафиг выкинут слэш со второго левела вообще, хоть какой-то смысл в этом появится).
-
-
20.03.2013 в 20:11-
-
20.03.2013 в 20:14-
-
20.03.2013 в 20:19-
-
22.08.2013 в 17:29Что нашла. Почти случайно
А очень даже интересно, очень!
-
-
22.08.2013 в 17:45-
-
22.08.2013 в 17:47-
-
22.08.2013 в 17:50